Сегодня наша команда оказалась там, куда зрители не попадают вообще никогда – в художественно-бутафорском цехе. Это как раз одно из мест, где зарождаются спектакли, ведь именно здесь создают обстановку, в которой на сцене затем работают актеры. Изготавливают декорации, элементы костюмов, бутафорию.
Руки умелые
Даже из-за закрытой двери слышен сильный аромат краски, лака и чего-то еще неизвестного. Мы пришли на экскурсию до того, как состоялась премьера «Онегина», – 30 июня, когда подготовка к спектаклю еще шла вовсю. Повторять пьесу будут уже в сентябре. В подготовке сургутянам помогал, в том числе, художник-технолог из Няганьского ТЮЗа Владимир Ситулин. При нас он как раз доделывал проволочные рога для одного из актеров, который участвует в сцене «Сон Татьяны».
Люди в этом сне перевоплощаются в звероподобных существ. Владимир уже изготовил паука, лапу медведя и другие нужные элементы. Что-то получается сделать очень быстро, над чем-то приходится биться подолгу. Владимир использует технологию «проволочный каркас». Как все это будет выглядеть примерно, технолог обсуждает с художником-постановщиком, а дальше – дело его фантазии и умелых рук.
– Я сразу начал изготавливать эти конструкции без предварительных моделей из картона, потому что это не такая большая скульптура, чтобы ее замерять, прикидывать масштабы. Некоторые элементы изготавливаем так, чтобы актеры могли ими двигать, как в театре кукол. Вот рука у медведя, например, двигается. Конструкции делают из проволоки определенной толщины, она не тяжелая и крепкая, уверен, что на актере во время спектакля все это не рассыплется. Вот если бы я сделал конструкции из проволоки другой толщины, то они стали бы уже тяжелыми и некомфортными для актеров. Сделаю мягкие вставки для головы, чтобы артистам ничего не натирало, – поделился Владимир.
Художник рассказывает, что важно учитывать много моментов, к примеру, как конструкция будут держаться на человеке, насколько удобно ему будет работать в ней на сцене, и прочее. Бутафор Александра Мильч, которая трудится рядом, подчеркивает, что она не портит, а именно «старит» книги, которые тоже используют в «Онегине».
– Мы ничего не портим, мы все доводим «до кондиции» согласно художественному замыслу постановщика, – смеются работники бутафорского цеха.
Сроки работ зависят от их масштаба и материалов, с которыми соприкасается художник. Например, в Нягани Владимиру приходилось изготавливать пятиметровых кукол для детского спектакля «Мойдодыр». Чем больше деталей о характере и комплекции персонажей узнает мастер, тем точнее сможет сделать свою работу.
- Не все режиссёры могут точно читать чертежи, не все отлично ориентируются в уменьшенных копиях, когда показываешь им двухмерные картинки на компьютере. У меня жена - режиссер, мы часто ставим спектакли вместе и нередко спорим, причем – очень горячо! – как раз по поводу чертежей и её неверного их понимания!
Команда на волне
– У нас хороший коллектив, хорошая команда, но специалисты по-разному доносят друг до друга свои идеи: это могут быть эскизы, наброски, рефренсы, более или менее проработанные макеты. Мне лично проще показать то, что нужно, наглядно. Я всегда делаю прирезку (мини-макет сцены – прим. автора) – это наша сцена, на которой показываю оформление, расположение декораций, покрытие и все-все-все. Режиссер наглядно видит всю историю, может проиграть какие-то мизансцены, и ему все понятно. Вообще, в макете как-то лучше фантазия работает, можно больше всего придумать, чем в двухмерном пространстве, – делится главный художник Сургутского театра Кристина Данилина.
Она в этом сезоне выпустила восемь спектаклей с разными театрами России, не только с сургутским. Это очень много. Коллеги удивляются, как в таком ритме не «взорвалась» ее голова, ведь жить приходилось параллельно сразу в нескольких «мирах». Кристина делится, что было непросто. Жить в двух мирах, то есть работать над двумя спектаклями, – это еще нормально, в трех – уже сложнее, а в четырех – очень тяжело. Особенно, говорит, когда работа над спектаклями идет на разных этапах.
– Когда один спектакль только запускается, другой выпускается, а ещё парочку надо придумать – вот это задачка, и мозг разрывается, – смеется художник. – Хорошо, что сейчас 21 век, и можно со всеми созвониться по телефону, выйти на видеосвязь, показать все свои идеи наглядно, а не летать по городам по нескольку раз, – радуется Кристина. – А еще бывает, задумал одно, но нет таких материалов, да и не каждый театр может позволить себе купить то, что задумано. Знаю художников, которые эскизы костюмов, например, рисуют в черно-белом цвете, а потом приезжают в магазины тканей и выбирают из того, что там есть. Хорошо, что наш театр может позволить себе быть художнику свободным. Потому что любое отступление от замысла художника все-таки сказывается на спектакле не в лучшую сторону.
Самое труднонаходимое, по словам художника, - антиквариат, «ретро-вещи», которые очень непросто найти в Сургуте. Зачастую то, что в Москве стоит копейки, в Сургут доставляют гораздо дороже.
– Мы покупали для спектакля «А зори здесь тихие» пудреницу, средство связи 40-х годов, настоящие, периода Второй мировой, вещмешки, столовые приборы. Почему мы так заморачиваемся? Потому что хотим создать определённую атмосферу спектакля - нам важно отразить эпоху и показать её зрителю, в каком-то смысле быть своего рода проводником к материальному миру эпохи, – объясняет главный художник Сургутского театра.
Все декорации и костюмы театр хранит в специальных помещениях. Они живы столько, сколько жив спектакль. Какие-то постановки спустя долгое время возвращаются в афишу. Бывает, что реквизит используется и в других постановках – его достают из хранилища, реставрируют.
– В театре хранятся костюмы тех спектаклей, которые пройдут в ближайшие две недели, а все остальное – на складе. Что касается костюмов для «Онегина», работала над которыми художник Любовь Яковенко, то они очень сложные и безумно красивые. Их совершенствовали до каждой пуговки. Кажется, кто там увидит из зрительного зала маленькую деталь, но, поверьте, увидят! Все работает на образ, и работа настолько тонкая, что даже в деталях ты не можешь позволить себе схалтурить.
Снег, дождь, земля – все на сцене
В дни, когда театр готовится к премьере «Онегина», многие помещения используются под хранение реквизита для этого спектакля. В некоторых из них сушится бумага, которую красят… чаем! Бутафорам помогают капельдинеры и не занятые в спектакле актеры. Бумага везде – на полу, подоконниках, столах, в коридорах. Сотрудники шутят, что готовится не меньше миллиона таких «чайных» страниц: по задумке художника они должны быть покрашены и высушены определенным образом.
– Для настоящего дождя в «Грозе» мы сами изготавливали специальную систему подачи воды. В «Гамлете» у нас настоящая земля на сцене: здесь всё просто, достаточно только купить нужное количество земли. А в «Онегине» - четыре тонны резиновой крошки, которая имитирует почву, – раскрывает секрет Кристина.
Убрать декорации и реквизит со сцены, в том числе воду и землю – задача монтировщиков. Но на фестивале в Липецке, куда театр ездил прошлой осенью, к этой работе подключились даже артисты и администраторы.
– Декорации стараемся всегда сделать как можно раньше, чтобы актеры к ним привыкли, научились с ними работать. Жизненное пространство спектакля и покрытие сцены имеют большое значение и для балетмейстера: он должен работать в предлагаемых декорациях, учитывать при постановке пластических элементов покрытие сцены – будь то лед, имитация травы или земли.
Все перечитываем
– Обязательно перечитываем литературный материал перед тем, как начать работу над декорациями и костюмами; собираем исторический материал, знакомимся с особенностями эпохи в ее деталях, даже если пьесу ставят в современном прочтении. Какой в определённое время был материальный мир, что носили, чем пользовались – все это важно для погружения зрителя в нужную атмосферу. То есть, обязательно прорабатываем материальную культуру эпохи, делаем своего рода визуальную историческую справку.
А дальше начинается творческая работа художника. Каждый визуализирует драматургический материал по-своему. В Сургутском музыкально-драматическом, повторимся, делают полноценные мини-макеты. Есть художники, которые не начинают этой работы, пока для спектакля не подберут музыкальное сопровождение. Оказывается, это может влиять и на декорации, и на костюмы.
– Музыка влияет на ритм спектакля, - говорит Кристина. - Можно придумать любую декорацию, а потом услышишь музыкальное оформление спектакля, и выяснится, что декорация должна быть легкой и динамичной, особенно, если это музыкальный спектакль. А ты придумал что-то совсем иное – более устойчивое, малоподвижное. Бывают очень конкретные режиссеры, которые четко определяют, что им нужно. А иные дают полную свободу художнику – мол, мне нужно, чтобы все происходило в двух актах, а потом зритель уходил в аут. В таких случаях приходится поломать голову!
Сургутский театр сотрудничает со специалистами из разных городов – режиссерами, балетмейстерами, художниками, композиторами, чтобы профессионально расти. Говорят, ревность здесь неуместна, ведь у каждого своя история, путь и опыт. Каждый новый человек вносит свежую струю в работу театра и не дает коллективу останавливаться в развитии.
– Знакомство с каждым новым художником всегда очень интересно. Это наполняет тебя. Случаются проекты, когда приглашается вся команда: от режиссеров до художников. Это нормальная практика, она важна для творческого роста.
В Сургутском театре говорят - сделать качественный спектакль удается тогда, когда все службы выполняют свою работу с самоотдачей и сообща, чтобы донести идею, задуманную всей постановочной командой, до зрителя. И эта слаженная работа ежевечерне помогает рождаться чуду, имя которому – спектакль.
