С чем у вас ассоциируется Сибирь и Югра? У каждого может быть свой ответ. А то, как наш край видит один из самых интересных художников региона Александр Седов, вы можете оценить на его персональной выставке в галерее «Стерх». Выставка продлится до 22 октября. Мы поговорили с Александром Седовым, о том, какие работы он выбрал для сургутской экспозиции, и посмотрели картины вместе с автором.
«Прохладный» мир художника
– Александр Николаевич, здесь представлены полотна какой-то одной серии?
– В Сургут я привез избранные работы из трех циклов. «Два мира. Европа – Сибирь» написан по впечатлениям от путешествий по России и Европе. «От холста к дереву» – это эксперименты в разных техниках, жанрах и направлениях. А работы из серии «Север» – образы нашего югорского края.
– Общее название выставки «Маней чи» – это ведь фраза не на языке коренных югорских народов? Почему назвали именно так?
– Это словосочетание из эрзянского, моего родного, языка. Язык эрзя – особенный. В нем нет, например, родов. Он/она можно передать только интонацией. В русском языке все иначе. «Маней чи» переводится как «прохладный день». Но на русском «прохладно» звучит нейтрально, без скрытого смысла. А в моем языке «маней» – это не только прохладный, но еще и пронзительно-чистый, прозрачный, как северный осенний воздух по вечерам. Именно в такую кристально-прохладную погоду происходит все мое основное творчество, в похожие дни случилось много событий, которые меня сформировали.
– Какие из представленных картин вам наиболее близки?
– Цикл «Север». Я прожил в Югре более тридцати лет, всю сознательную жизнь. Есть фраза, что «на Севере можно быть женатым», то есть влюбиться в его сущность, архаику, уникальные просторы и красоту. Югра – это сакрально богатая для развития собственного потенциала земля. И это, действительно, так.
Нюансы менталитета
– Отражается ли какая-то национальная черта в ваших картинах? Особые мотивы, штрихи...
– Я думаю, национальность, эрзя, никак не влияет на творчество. Несмотря на то, что когда-то даже русского языка не знал. Я считаю, что искусство универсально. Оно не может отожествляться ни с национальностью, ни с конкретной культурой. Оно может носить характерные ноты той или иной нации, но в целом является достоянием всего человечества. Я больше русский, невзирая на этническую составляющую эрзя. И считаю, что все, кто здесь живет, – русские.
– Ну а «русский дух» у вас в картинах прослеживается?
– Скорее – особенности мировоззрения и менталитета русских северных людей. Чем мы принципиально отличаемся от иностранцев? В русском искусстве пейзажи появились в середине 18-го века. Мастера писали собирательный идеализированный образ природы, реальные и несуществующие леса или горы. Жители других стран до сих пор не понимают этот жанр. Например, рисую я пейзаж – подходят, спрашивают, почему на картине нет ни дома, ни человека. Для них это странно. Там же территории маленькие, и практически не найти место, чтобы в поле обзора ничего не попадало. Иное восприятие мира поэтому. А у нас простор, куда ни посмотри.
– А цветовая гамма имеет национальные особенности?
– Особенности менталитета могут быть в том числе и географические. Помню, был случай. Написал картину, находясь в Европе. А у меня спрашивают: «Почему картина черно-белая?». Как же «черно-белая», вон, сколько оттенков?! Южные люди привыкли к яркости и буйству красок. Если красный – то насыщенный. Если желтый – то видный издалека. Мы, северные, замечаем полутона и нюансы цветов.
Север – он особенный
– Кстати, про нюансы. Часть работ у вас выполнена в сдержанных тонах. Почему?
– Север всегда сдержанный. Нет, это никак не связано с тоской и печалью. Тут редко бывает солнце в зените, поэтому и излишней яркости нет. И в целом северная тема хорошо передается через оттенки серого и сложного цветов. Тени здесь аллегоричные, мощные и очень точные. Игра света и тени особенно ярко чувствуется по вечерам. Но в то же время на Севере скрыты внутри очень богатые цветовые решения, яркие акценты.
– Вы пишете с натуры?
– Все картины навеяны конкретными местами. Есть Ханты-Мансийск или Самарово. Но я не пишу определенные места. Скорее – аллегории, совмещение культур, обобщенные узнаваемые образы. Объединение современной архитектуры и хантыйской архаики. Прошлого и настоящего. Вот, например, индустриальный пейзаж «Ночь в Лангепасе». Наш городок, газоперерабатывающий завод, надстройки, домики... Фотореалистичности вы тут не увидите. Но тем не менее город узнаваем. Или вот – «День города». Это образ северного города, такой родной и близкий. Города у нас похожи друг на друга, и есть вот это общее состояние осени: дождь, отцветающие цветы в клумбах, мерцание в окнах, зыбкие силуэты за стеклом. Это внутреннее ощущение.
Про содержание и форму
– А реалистичные работы, этом в стиле, пишете?
– Да. Но не люблю их. Все мы разные, с разными интересами и потребностями. Изобразительное искусство тоже не может просто передавать окружающую действительность: для точности есть фотография. Если мы все будет одинаково рисовать, тогда и смысл в творчестве потеряется, останется только ремесло. А это плохо. Я считаю, что мы всегда должны искать что-то новое. Фактуры, способы подачи. Помните знаменитую фразу «Мы потеряли чувство авантюризма. Мы перестали шалить...»? Художник должен всегда продолжать «шалить». Искать оригинальные способы самовыражения. Ну какой смысл километрами рисовать в одной и той же технике? Это же скучно. Любые картины уникальны, со своим изображением, особой композицией, гаммой. Поэтому и техника должна соответствовать содержанию. В цикле «Сибирь», например, преобладают коричневые тона. Это собирательный образ российской глубинки. И кирпичный, глиняный цвет, позволяет максимально точно выразить внутреннюю сущность русской земли. Это нечто исконное и понятное на ментальном уровне.
– У вас есть предпочитаемая краска? Материал?
– Краска – да. Тиоиндиго красно-коричневый. Я ее часто использую, потому что краска одна, а оттенков великое множество: от яркого насыщенного акцента до полупрозрачного мерцающего намека. А материал... Пожалуй, нет. Хотя есть много работ на дереве. Я же художник, поэтому хоть древесина и сложный материал, но теплый и интересный для самовыражения.
– Югорский триптих у вас написан на дереве...
– Это рельефная фактурная работа. И дерево лучше всего смогло передать древнюю архаику региона. Здесь узнаваемые символы, которые вызывают определенные ассоциации. Нефтяные недра и древние раскопки; водные богатства и скупое солнце, ходящее по кругу; следы копыт оленей и растительный мир. Все это составляющие нашей Югры.
Александр Седов – член Союза художников России, заслуженный деятель культуры ХМАО. Родился в 1969 году в Оренбургской области, окончил Нижнетагильский государственный педагогический институт. Провел более двадцати персональных выставок в разных городах. Лауреат международных и российских выставочных проектов и конкурсов. Произведения художника находятся в музеях и галереях России и других стран.
Эрзяне (эрзя) – этническая группа мордвы. Народ проживают в основном на востоке Мордовии, в бассейне рек Мокша и Сура, а также Волги и Белой. Согласно переписи 2021 года, в Югре проживает 55 представителей этой национальности.
Фото: Анна Скрябина
