Для спецпереселенцев поневоле время и память сегодня становится самым главным их активом. О событиях 30-х, 40-х, 50-х годов прошлого столетия еще не так давно ни говорить, ни тем более писать в газетах не было принято. «…Да и было ли это в наших сургутских урманах? А если и было, то давно бурьяном поросло. Разворошишь, так себе же хуже сделаешь – обида горло удушьем сдавит, колокольным набатом память взорвет».
Немецкие диверсанты и шпионы
В сороковые годы Сургут, Сургутский район, как и многие другие территории Обь-Иртышского Севера, вновь становится местом депортации населения со всей территории Советского Союза, но уже только с клеймом «неблагонадежные».
28 августа 1941 года – особая дата для немцев. Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР о переселении немцев, проживающих в районах Поволжья, от 28.08.1941 г. было депортировано все немецкое население европейской части СССР.
В указе сообщалось, что среди немецкого народа имеются тысячи диверсантов, шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, населенных немцами Поволжья. …Во избежание таких нежелательных явлений и предупреждения кровопролития Президиум Верховного Совета СССР признал необходимым переселить все немецкое население, проживающее в районах Поволжья, в другие районы.
Первые обозы с депортированными из Ленинграда и Ленинградской области в Сургутский район прибыли в 1942 году – это немцы, финны; позже – молдаване, украинцы, все они считались «политически неблагонадежными». До 1942 года на военную службу они не призывались. К сдаче норм на значки «Ворошиловский стрелок» и «Готов к труду и обороне» не допускались. Состоять в оборонных обществах им запрещалось.
Отверженные и бесправные
Спецпереселенцы были распределены по населенным пунктам: Новый Покур, Нагорный, Погорельский, Черный Мыс, Банный и Верхний Мыс, Песчаный, Озерный, Зарям. Всем им по прибытии на места приписки суждено было заменить, невзирая на возраст, ушедших на фронт мужчин.
Депортированный из Ленинграда в поселок Нагорный Локосовского сельсовета Георгий Флейшман рассказывал о пребывании в ссылке: «Неволя, словно петля на шее, душила всех, понуждая прятать личные переживания и вести себя так, как советовал поэт Тютчев: «Молчи, скрывайся и таи...». Нет слов, чтобы выразить потаенные обиды и страхи, которые, словно кошмар, преследовали отверженных и бесправных людей. Локосово военных и последующих лет напоминало типичную резервацию, где содержались под неусыпным оком государевым немцы, украинцы, румыны, калмыки, латыши и прочие изгои общества, изолированные от внешнего мира... Власти, опасаясь тайного сговора ссыльных, запрещали им пользоваться в публичных местах родным языком. Крайние затруднения испытывали калмыки, которые не владели русским языком... Опекали нас всемогущие коменданты. Их всех отличало неуемное стремление «качать права», поучать, стращать и не пущать...».
В конце июля 1942 года в Сургутский район прибыла партия детей из осажденного Ленинграда (всего 300 человек). Из протокола № 28 заседания исполкома Сургутского Райсовета от 08.08.1942 года: «С целью устройства эвакуированных детей из г. Ленинграда открыть детские дома в следующих населенных пунктах района: в поселке Ямской – на 90 человек, в поселке Песчаном – на 90 человек, в поселке Черный Мыс – на 70 человек».
Все три поселка – Ямской, Песчаный и Черный Мыс – были спецпоселками. Председателей сельских советов и колхозов в поселках обязали произвести в местных клубах ремонт для размещения в них детей, подготовить оборудование и топливо, открыть медицинские пункты. Райторготделу поручили забронировать для детдомов необходимое количество мануфактуры, обуви, мебели, посуды; обеспечить продуктами питания по установленным для интернатов нормам. РОНО необходимо было подобрать педагогический и технический персонал для обслуживания детдомов.
Без злобы и с патриотизмом
Особенно тяжелым был 1942 год, когда на фронт стали призывать репрессированных в 30-е годы и депортированных в 1941, 1942 гг. Несмотря на прошлые тяготы, спецпереселенцы не затаили злобу на советскую власть и защищали страну наравне со всеми. «Политические настроения большинства трудопоселенцев в связи с призывом в Красную армию, – сообщал нарком внутренних дел С.Н. Круглов в мае 1942 года Л.П. Берии, – характеризуются проявлением патриотического подъема и желанием участвовать в Отечественной войне против немецко-фашистских захватчиков».
Совершенно секретно ГКО принял Постановление № 1575 от 11.04.1942 г., согласно которому разрешалось призывать на военную службу трудпоселенцев. Но отменить спецпоселенчество как правовой режим Сталин не решился. Партийным комитетом было предписано провести мобилизацию репрессированных советской властью крестьян под видом патриотического добровольческого движения. В том 1942 году был самый массовый призыв в Красную армию – 1 010 человек. Они составили половину всего мобилизационного контингента.
Владимир Домрачеев
краевед
ЦРБ им. Г.А. Пирожникова
